Совсем Колька не испугался, когда ему ноги породой завалило в забое. И руки свободны, и не больно вроде совсем. В породе поблескивает что-то золотым блеском, манит, а не достанешь. Девчонка махонькая, в синеньком платьице кругом вертится, то ли кусок породы с Кольки снять хочет, то ли рассмотреть чего там поблескивает. Как днем видно девчонку. Лампу керосиновую камнями побило и засыпало, темно должно быть, а все светло кругом. Удивительно светло, а Колька не удивляется, все пытается дотянуться до блестящего, а никак не выходит, - ноги породой зажаты.
Не удивляется Колька понятно почему. Сон это. Уже полгода каждую неделю снится один и тот же. Поэтому он и не удивляется, - привык уже. Чего тут удивляться, когда тебе двадцать пятый раз одно и тоже показывают. Завал в забое, золото блестит, девчонка в синеньком скачет с камня на камень. Тянется Колька к золоту, а взять не может. Привык уже, что не достанет, а все равно тянется. Странное дело: и не жадный он вроде, чтоб его таким сном полгода испытывать.
Все с того началось, как их сторожами на дальнем участке поставили. Бывает так на стройках. Высадилась сотня народу, техники нагнали, жилье оборудовали, быт наладили, строить начали. И вдруг раз и нету стройки. То ли деньги кончились, то ли надобность отпала на время, а может и то и другое сразу, не важно. Но люди уезжают сразу, а технику и жилье сразу не вывозят. Ждут чего-то, надеятся, что все наладится, и опять строить начнут. За техникой и жильем присмотр нужен. Для присмотра оставляют пару человек из лишних, но доверенных. Кольку с Федькой на неделю-две и оставили. Оставили на неделю, а время уже второй месяц пошел: дождем дороги развезло, потом вроде подморозило и снег выпал. Связи никакой, раз в неделю начальство приезжало посмотреть, а тут две недели подряд - никого.
Припасов правда много. Новые армейские сухпайки им оставили. В зеленых пластиковых контейнерах. Консервы, чай, спиртовка, чтоб холодным не давиться и консервный нож даже. Паек на сутки рассчитан. Солдату может и на сутки, когда боевые действия идут. А Кольке с Федькой одного на двоих в день за глаза хватает. Делать им совершенно нечего. Телевизор есть, только приема нет даже если антенну на самую высокую елку закинуть. Да и откуда ж тут приему быть: ложбина промеж горами. Тут и сотовой связи по той же причине нету. Телефоны с СМСками они подкидывали как в анекдоте. До связи докинуть, не докинули, но из двух телефонов один остался. Телефон подкинуть легко, а поймать – намаешься.
Скучно, до скрежета. В карты на спички играли. И то надоело. Спичек много, Колька у Федора за два дня все выиграет, в одну кучу сложит, а потом опять пересчитывать и пополам делить приходится. Раз пять пересчитали и догадались по пять, десять и двадцать спичек скрутки сделать. Вроде как крупные купюры получились. Считать стало легче, но все равно надоело. Даже Кольке, а он все время выигрывал.
Решили друг другу книги пересказывать. По очереди. И тут вскорости облом вышел. Федька много книг читал, Колька всего две, из которых одна РД по сварочному производству. Шутка, конечно, но около того. По всем книжкам, которые Федя читал, Колька фильмы видел. А поскольку фильм от книги отличается, они ругаться начали. Сначала в шутку, а там и всерьез. Надоели один другому - сил нету у обоих.
Разговаривать перестали. Сутками в молчанку играют. Кто первым слово скажет, тот другому обед готовит и завтрак. Два дня голодными промолчали, помирились, поговорили, но ненадолго: уже без условий молчат. Разговаривать не о чем, но запасы поделили. По сорок пайков каждому осталось. Чай, макароны в пачках, сахар. Крупы гречневой полтора мешка было, так кружкой перемеряли и поделили от скуки.
В вагончике только в одном живут. Он единственный соляркой обогревается, там котел стоит. Можно в разных, но топить дровами надо, а пилить и колоть лень. Дрова, что были, тоже поделили. Все равно солярки еще три тонны осталось, топить есть чем. Дрова про запас и на случай, если солярка кончится пополам поделенные лежат.
Лес поделили. Слева Колькина часть, справа Федькина. Нейтральная полоса посередине. А Федька, гад, по этой полосе в основном и гулял. Чем дальше – тем больше. Ходит и ходит.
Колька волноваться начал было, но посмотрел, что за его границу не заходит и успокоился. Пока консервы пропадать не стали. Консервы не его, консервы Федькины. Но уже намного меньше чем у Кольки осталось. Одному столько не съесть, а куда-то пропадает. Не иначе Федька куда приспособил, а ему не сказал. Интересно стало и Колька опять волноваться начал. Мало ли чего мужику в голову прийти может: сначала сухпайки перепрячет, а потом и зарежет ночью. Хотя зарежет, конечно, вряд ли. Задушит скорей.
И решил Колька за Федором проследить и высмотреть куда тот с продуктами таскается. Ночи тем более светлые настали. Погода хорошая, на небе ни облачка, звезды одни с луной. Луна полная и так светит, что глаза режет с непривычки. Затихарился Колька на своей половине вагончика, кроватью поскрипел, как будто спать укладывается и ждать стал. Даже захрапел притворно для достоверности. Полчаса тихо было, потом на Федькиной половине скрипнуло тихонько. В тамбуре зашуршало. Потом дверь открылась: сквознячком потянуло. И стихло.
Выждал Колька несколько минут, поднялся и наружу выглянул. Уходит Федя по нейтральной полосе и два сухпайка с собой тащит. Защемило Кольку любопытство, как шило в известном месте. Шапку схватил куртку напялил и за Колькой. Обуваться ему не надо было, он прям обутым и дежурил.
Из вагончика вылез, Федькину спину в редколеске увидел и припустил, прячась за деревьями. Зря прятался, – ни разу не оглянулся Федька. Прям до горы и дошел, не оглядываясь и пропал.
Кольку тут немного страх взял: время к полночи, луна вовсю светит, аж звезд не видно почти, Федька вот только что впереди был, а сейчас нету. Колька совсем близко подошел, - нету Федьки. Зато дырка в горе есть. Большая и вниз вроде уходит. Пещера, не пещера, вроде и не глубокая, но ветерок оттуда свежий, не как обычно из под земли идет. И светло внутри. Хотя вроде и не светло, но видно, что ход есть неглубокий.
Полез Колька. Страшно, а полез, очень ему любопытно, куда Федор ушел. Ход широкий, пол ровный, потолок ровный, подпорки кое-где попадаются. Где стоят, где лежат. Идет Колька и понимает, что в старую шахту попал. Тут стены расходится начали, и голоса впереди. Колька по стеночке, по стеночке и пробрался. Стоит посреди светлого зала Федя и разговаривает с кем-то. В высоком потолке через отверстие лунный свет падает и в луче этого света, перед Федей облако темное, на высокую старуху похоже, но прозрачное. А вроде и старуха стоит, но просвечивает. Хотя говорит.
- Принес? - спрашивает старуха.
- Принес, - отвечает Федор, и два зеленых контейнера ей протягивает.
- И я принесла, - поднимает руку старуха. А сквозь прозрачную ладонь мешочек кожаный просвечивает. На кисет похож.
- Бери! – Слышит Колька молодой, звонкий голос. Детский почти. И видит, что вокруг прозрачной старухи и Федора еще синенькое облачко вьется: как девчоночка малая крутится в синем платье из ситца. Чего этот ситец Кольке в голову полез, он и сам не знает. Похоже, говорит, и все тут.
- Бери! - звенит голос, и смехом рассыпается.
Не до ситца Кольке стало, Кольке показалось, что Федька во что-то нехорошее вляпался, страшное. И обманут Федора прям сейчас непоправимо. А он хотя и гад, но гад свой, проверенный. А раз свой, - то спасать надо:
- Не бери, Федя! - Заорал Колька, - не бери! Ну его на фиг.
И перекрестился. Хотя до этого в церкви всего раз десять и был, и то, когда там ремонт делали, он стройматериалы привозил. Но развеялось, как бы.
То ли от того, что перекрестился, то ли от того что заорал, но девчонка синенькая и старуха в черном пропали. Только смех еще звучит, а у Коляна в глазах потемнело.
Но ничего. Потряс головой и прошло все. Федя рядом стоит, лыбится: - Чего орешь? – Спрашивает, а сам в карман чего-то прячет.
- А ты чего? – в ответ спрашивает Колька, - И куда старуха с девчонкой пропали?
- Черт их знает, Коля, - отвечает Федька, как будто и не ссорились совсем, и не ругались, - они каждый раз исчезают куда-то. Там в забое ходов много. Я первый раз пошел, так еле выбрался. Там слон исчезнуть может, не то что девка со старухой.
- А чего тебе старуха за мешочек давала? – не унимается Колька, - а в мешочке чего было?
- Ну чего было не знаю, не успела мне его старуха отдать, а чего должно было быть, - потом расскажу. Потом, когда до вагончика доберемся.
До вагончика они быстро добрались. Хорошо у Федьки фонарь оказался с галогенными лампами. А то как они из дырки в горе вылезли, луна за тучку зашла и потемнело сразу до черноты.
Вернулись, запустили дизель, чаю поставили, тушенки погрели прям в банках к чаю. За чаем Федор и рассказал, что дней пять, как старуху с девчонкой встретил, когда вечером участок обходил.
Старуха в черном полушубке, девчонка в синем, это Колька правильно рассмотрел. Сказали, что из соседней деревни. Деревня тут за горой в объезд по дороге километров пятьдесят, а через гору и пяти не будет. Шахта в горе старая, заброшенная. Со стороны деревни входы засыпали. Только не все. Старуха один хитрый лаз с детства помнила. Так и ходят с девчонкой, - это внучка ее. Летом за грибами с ягодами, тут их пропасть, а собирать некому. К нам пришли посмотреть, что за люди приехали.
- Посмотрели? - спрашиваю, продолжил Федька, таская тушенку из банки и прихлебываю чай из литровой кружки, - ну и как вам народ?
- Средний народ, - говорит старуха, - ни плохой ни хороший, средний.
- И чего вам от среднего народа надо?
- Может на продажу чего есть? – девчонка поперек старухи вылезла.
- Так моего тут нет ничего, чего ж я вам продам? – говорю, а сам думаю, что у нас еды много, только продавать неудобно старухе с ребенком, еду можно так отдать. И не только думаю, но наверное вслух сказал, потому что старуха улыбается и ехидно так:
- Честный значит… И что у вас из еды есть, которую просто так отдавать надо?
- Да вот хоть пайки военные, - говорю. Сейчас принесу пару.
Принес, отдал, поблагодарили они меня, попрощались и не успел я повернуться, как пропали куда-то.
На следующий день одна девчонка пришла, без старухи. Еще пайков попросила. Я дал. Чего их жалеть, если у нас их полный вагончик. На полгода хватит.
Еще через день опять пришла. И опять. Контейнеры с едой забрала и сказала, что бабушка со мной встретится хотела, отблагодарить. В шахте иногда золотишко попадается, так бабушка может отдаст немного. Только старой идти сюда трудно, чтоб я в шахту пришел. И вход показала. Ну я полез посмотреть, как девчонка ушла. Еле назад выбрался. Из зала, где ты нас видел пять ходов ведет в разные стороны, чуть не заплутал.
- Так бабка тебе золото в мешке отдала? – Спросил Колька, чувствуя что засыпает. После плотной еды с горячим чаем его всегда в сон тянет.
- Золото, наверное, - легко согласился Федька, - только не отдала она. Не успела, перед тем как ты заорал. Испугалась наверное и удрала. От такого крика кто хошь испугается.
- А чего они обе прозрачные, - уже сквозь спросил Колька? – как облачко.
- Какое тебе облачко, соня? – возмутился Федя. – Ты или спи, или разговаривай. А то я тоже спать хочу. Время к утру уже. Завтра может опять придут. Нет, так встанем пораньше, сами пойдем в шахте посмотрим.
И они решили спать.
Утром «посмотреть в шахте» не получилось. Федька и Колька были разбужены веселым тарахтением дизелей, криками людей и сигнальными гудками тягачей. Городок наконец решили перевозить к месту новой стройки. Кольку и Федьку вывезли в этот же день, первой же машиной. Долго перед ними извинялись, даже пообещали премию, но забыли.
Федька, впрочем, премии и не дожидался, написал заявление «по собственному» и через два дня уволился без отработки. С тех пор Колька его не видел, слышал только, что где-то через месяц после увольнения, Федя неожиданно разбогател, даже дорогую машину купил, но начались неприятности с милицией по каким-то драгметаллам и машину пришлось продать, чтоб откупиться.
Увидеться с Федькой Колька и не стремился вовсе. И о бывшем сослуживце забыл бы совсем, если бы не одно обстоятельство: каждую неделю ему снится сон, будто он рабочий на шахте, а ему ноги породой завалило в забое. И руки свободны, и не больно вроде совсем. В породе поблескивает что-то золотым блеском, манит, а не достанешь. Девчонка махонькая, в синеньком платьице кругом вертится, то ли кусок породы с Кольки снять хочет, то ли рассмотреть чего там поблескивает. Как днем видно девчонку. Лампу керосиновую камнями побило и засыпало, темно должно быть, а все светло кругом. Удивительно светло, а Колька не удивляется, все пытается дотянуться до блестящего, а никак не выходит, - ноги породой зажаты.
Хотел Колька съездить в то место, да недосуг все. То работа мешала, а теперь он вообще жениться собирается. Углядел возле Нефтяного института девчонку одну в синеньком платьице и собирается. Уж и заявление подали. Вот только когда невеста смеется, Колька вздрагивает иногда.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
